Штурвальные просвещения
Заведующими областным отделом народного образования, наркомами просвещения, министрами просвещения (образования) с 1920 года работали: И.И. Вальдман (и.о. зав. облоно, с момента образования до ноября 1920 г.), И.Н. Яштайкин (зав. облоно, 1920–1922), А.Т. Ласточкин (зав. облоно, 1922), П.И. Иванов (зав. облоно, с сентября по октябрь 1922 г.), Г.М. Михайлов (зав. облоно, 1922–1924), А.Н. Никитин (нарком просвещения, 1924–1927), М.С. Сергеев (нарком, 1927–1930), Е.С. Чернов (нарком, 1930–1937), Р.И. Осипов (нарком, 1937–1938), В.Т. Харитонов (1938–1940), К.Е. Евлампьев (нарком, 1940–1941), М.П. Макаров (нарком, 1941–1951, с марта 1946 г. — министр просвещения), А.М Токарев (министр просвещения, 1952–1954), В.Ф. Каховский (министр, 1955–1957), П.К. Капитонов (министр, 1957–1961), Д.Е. Егоров (1961–1964), Г.С. Сидоров (1964–1973), Н.Г. Счетчиков (1973–1984), В.П. Мидуков (министр просвещения, 1984–1992), В.Д. Данилов (министр образования, высшей школы и науки, 1992–1994, 1996–1998), Р.Н. Морозов (министр образования, высшей школы и науки, 1994–1996),
Г.Н. Николаев (министр образования, 1998–1999). В настоящее время министром образования (с 2004 года – министр образования и молодежной политики ЧР) работает Г.П. Чернова.
Следовало бы назвать фамилии заместителей заведующих облоно, зам. наркомов и министров, специалистов, оставивших заметный след в истории чувашского просвещения. Это Н.И. Ванерке, автор букваря для взрослых, В.И. Иварбеев, известный деятель просвещения, зам. зав. облоно П.И. Иванов, которого еще И.Я. Яковлев намечал в качестве своего преемника — заведующего Симбирской учительской школы, зам. наркома А.В. Хрусталев (1935–1937), заместители министра просвещения, автор школьных учебников А.С. Отачкин, Н.Н. Яковлев, М.Н. Никитина, П.В. Савельева, заслуженный учитель школы РСФСР В.С. Семенов, А.П. Никитин и многие другие. Учителя-ветераны чаще вспоминают эти фамилии добрым словом и уважением.
Из воспоминаний
Г.С. Сидорова
Определенный вклад в развитие образования Чувашии внес Илья Николаевич Яштайкин, работавший в 1920–1922 годы заведующим областным отделом народного образования. Он прибыл в республику после окончания Варшавского университета. Почему Варшавского, а не Казанского или Санкт-Петербургского? Потому что в то время существовал циркуляр министра народного просвещения графа Уварова, запрещающий принимать в вузы и гимназии детей кухарок и «инородцев». Поэтому он окончил именно Варшавский университет. В те времена независимо от происхождения, сословия принимал юношей на учебу еще Юрьевский (Тартуский) университет, остальные не принимали.
Яштайкин был умный, талантливый человек, но очень своеобразный по характеру: горячий, страстный, неуживчивый. Он, конечно, многое сделал для дела просвещения в Чувашии, но не все его выступления, высказывания укладывались в общественном сознании. Например, он яростно выступал против Ивана Яковлевича Яковлева, хотя в свое время был его учеником. Или вот еще один факт: в своем рабочем кабинете повесил свой же портрет. Яштайкин считал, что русский язык знает только он, а В.Г. Егоров – это ничто. Да, он в университете учился у великого филолога Бодуэна де Куртенэ, был знатоком языка, но все же... Коллеги это не понимали, не воспринимали. Вскоре его сняли.
Сам Илья Николаевич уехал в Красные Четаи, к себе на родину, стал работать директором местной школы. После открытия Канашского учительского института Яштайкин переехал туда. Преподавал русский язык. Воспитанники института тепло вспоминают о своем преподавателе: был требовательным к студентам, давал глубокие, прочные знания. Там же он вышел на пенсию и уехал в дом ветеранов партии в Московской области. Оказался он там из-за своего характера, не мог ужиться в семье – с женой и дочерью. В доме ветеранов он жил до старости, там же и умер. О смерти сообщили его племяннику В.И. Немешкину, заведовавшему тогда Чебоксарским районо. Он поехал в Москву и в урне привез прах умершего родственника в Чебоксары. Зашел ко мне (я тогда работал заместителем председателя Совета Министров): «Вот, привез Яштайкина. Как будем хоронить?» Создали правительственную комиссию для организации похорон – все-таки был человеком высокого ранга. Похоронили Илью Николаевича на кладбище по улице Богдана Хмельницкого.
В 1930 году наркомом просвещения стал Ефрем Семенович Чернов. Его репрессировали в 1937 году. Это был для своего времени очень образованный человек. Жена его работала в библиотеке, заведовала читальным залом. Он открыл Чувашский пединститут, одновременно был наркомом и ректором.
За Черновым идет мой товарищ, мой сосед по Вурнарам Осипов Роман Иосифович. Он был ректором сельхозинститута. Только наркомом поработал немного — в «Известиях» вышла статья под заголовком: «Враги народа занимают высокие государственные должности в национальных республиках». Статья начинается с того, что в Чувашской республике наркомом просвещения работает враг народа, националист. Роман Иосифович это прочитал (для него это был сильный удар), сразу же взял ключ от сейфа, забрал документы, печать и пошел к Зое Ананьевне Андреевой (тогдашний председатель Президиума Верховного Совета ЧАССР — Ред.): «Все! Я теперь не могу работать...» Он сбежал. Несколько лет прожил в стороне, потом вернулся. Его назначили директором Вурнарского зооветтехникума. Потом ушел на войну, воевал, вернулся полковником. Похоронили его в пос. Вурнары.
После «исчезновения» Осипова наркомом просвещения назначили Харитонова Варфоломея Тихоновича. Родом он из Комсомольского района. Сестра его была депутатом Верховного Совета Чувашской АССР, потом работала управляющей Госбанком. Харитонов работу начал хорошо. Но вскоре сняли зампреда Совета Министров республики, и на его место перевели Варфоломея Тихоновича.
Кого назначить новым наркомом? Вызывают директора Батыревского педучилища Евлампьева Константина Евлампьевича. Стал он народным комиссаром просвещения в 1940 году. В 1941-м встал вопрос о переводе пединститута в Мариинский Посад. Харитонов, курировавший тогда культуру и просвещение, был резко против этого. Его решили освободить с занимаемой должности и перевели директором Калининского педучилища.
Евлампьева перевели зампредом вместо Харитонова, а новым наркомом просвещения стал Михаил Петрович Макаров, бывший директор школы №7 г. Чебоксары. Эти времена хорошо помню: я заканчивал тогда институт, он был министром. В 1951-м его освободили. А приказ мне подписал уже другой министр, Токарев Александр Михайлович, добрейшей души человек, умный, образованный. Но он попал под волну фельетонов, и его, можно сказать, «забили». На его место пришел Каховский Василий Филиппович. Кстати, сам он не хотел, но его заставили. Он тянулся к науке. И его освободили, конечно. Пришел Капитонов Петр Капитонович — бывший директор средней школы №1 Канаша, бывший председатель Канашского горисполкома, бывший начальник управления полиграфии Чувашской Республики, бывший министр культуры. Петр Капитонович был чиновником состоявшимся: знал, как управлять, что делать, кстати, школы хорошо знал. В то время я был заведующим Вурнарским роно. С ним я ездил отчитываться на коллегию Министерства просвещения Российской Федерации. Капитонов работал деятельно, получалось у него все хорошо. При нем Чувашская АССР впервые получила переходящее Красное знамя Минпроса РСФСР за строительство школ. Но беда пришла нежданно: пожар в Эльбарусовской школе, погибло много детей. Петра Капитоновича буквально «измочалили». Пришлось ему уйти. Министром назначили Дмитрия Егоровича Егорова. Работал он хорошо, наверное, сам об этом расскажет.
Из воспоминаний Н.Н. Яковлева
В Министерстве просвещения я начал работать при Каховском В.Ф. инспектором, позднее назначили заместителем министра по учебно-воспитательной работе. Проработал заместителем до 1983 года. Хотел бы заметить, что все первые руководители были, по моему мнению, достаточно подготовленными, эрудированными специалистами. Но особо запомнился своей оригинальностью в работе с кадрами министр П.К. Капитонов. При выездах в командировку или поездках по республике он оставлял меня, инспектора, в своем кабинете дежурным.
Иногда он брал меня в командировки. Однажды говорит: «Давайте поедем в школы-интернаты». Вначале прибыли в Ядринскую школу-интернат, потом — в Саланчики. Оказывается, он искал себе заместителя на вакантную должность. Далее поехали в Шумерлю. Меня оставил во второй школе, поручив изучить работу школы, а сам пошел в горком. В этой школе мне знаком был завуч. Он рассказал, что обстановка в школе нормальная, коллектив школы уважает директора.
Вскоре Капитонов вернулся с целой группой партийно-советских работников. По настроению министра я догадался, что он не в духе. Решил, видимо, проверить знания детей в классе. Пошли на урок музыки в третьем классе. Он поздоровался, представился и попросил что-нибудь спеть. Учительница от испуга забилась в угол. Дети молчат, никакого пения не получилось.
Пошли в соседний класс на урок математики шестиклассников. П.К. Капитонов вдруг дает детям такое задание: Сколько дней вы прожили со времени своего рождения? Ребята вначале были в недоумении, потом начали что-то считать. А один ученик поднимает руку и спрашивает: «А високосные годы считать?» В общем, урока тоже не получилось, задание министра не было выполнено...
В Чебоксарах мне задает вопрос начальник планфинотдела: «Ну как, нашли заместителя?»
В одной из городских школ был такой инцидент. Группа учащихся тайком читала произведения Ф. Ницше. Оказывается, что в домашней библиотеке одного высокопоставленного чиновника были книги Ф. Ницше. Сын его перелистывал произведения этого философа. Министр поручил проверить этот факт А.С. Отачкину и мне. Организовали проверку состояния учебно-воспитательной работы. Явных фактов знакомства учащихся с ницшеанством не было. Учебный процесс шел нормально. С таким выводом Капитонов не согласился. В конце концов директора этой школы все же взял к себе заместителем.